Л. О. ПастернакО нравственности и русской культуре / Писатели и люди искусства о В. О. Ключевском / Л. О. ПастернакСтраница 4
Во время сеансов В. О. много и интересно рассказывал, к сожалению, я не записал этого, откладывая со дня на день. Помню, как однажды с исторических фактов мы перешли на разговор о характерных чертах наших крестьян.
Говоря о том, какие бывали типы на царском престоле и рассказывая о Смутном времени и самозванцах, о Гришке Воре и т. д., В. О. заметил, что красной нитью в известном периоде нашей истории проходит воровство, «вороватость»: Гришка Вор, Шуйский Вор, князь такой-то Вор и т. д. В народе, в крестьянстве, продолжал Ключевский, и теперь еще, по-видимому, не зазорно красть, и мужик не может, проходя мимо двора соседа, не вытащить из забора плохо сидящий гвоздь. Он, собственно, и не представляет себе воровство, как проступок, как нечто предосудительное, каким считается оно в других классах общества. Да он и у себя самого крадет (здесь я не хорошо понял, в чем дело, и не уяснил подробностей, так как слишком занят и увлечен был писанием портрета). Ключевский очень наглядно и с болью за мужика говорил об этом. И как всегда чувствовалась его неподдельная любовь к русскому народу. Сколько еще нового, интересного и поучительного рассказывал он мне! Как увлекательны были наши разговоры, но, увы, я не записывал тут же, после сеансов, между тем и рассказы и беседы постепенно забываются и остается лишь общее, смутное воспоминание о них. Это относится не только к В. О., но и к другим моим моделям, когда я так занят бывал работой, что не замечал и не запоминал их подчас чрезвычайно занимательных рассказов, и в памяти сохранился лишь общий смысл сказанного.
Заканчивая этот, посвященный памяти Ключевского, отрывок, думая о том времени в Москве, вижу перед собой трех гениальных, оригинальнейших русских стариков: Толстого, Ключевского и Федорова. Как я счастлив, как благодарен судьбе, что мне привелось встретить их в жизни.
Какой печальный год, скорбный год! Между началом прошлого ноября и не законченным еще этим годом смерть унесла трех великих художников! Самородных, различных, несходных художников: художника слова, великого русского писателя – Толстого, художника истории нашей – Ключевского и вот теперь – художника живописи, Серова! Терять их тяжело всем, всей стране, но как же тяжело это тем, кто их знал лично, тем, кому они были близки.
Возможно, несоразмерных величин, несходных жизней, они были людьми разных областей человеческого духа, но было и общее у них троих: напряженное, упорное и острое углубление в самую суть вещей, в истину; стремление извлечь оттуда драгоценнейшее сокровище – художественную правду в самых характерных ее проявлениях.
Три такие смерти в один год! Из книги «Записи разных лет»Заметки о портрете
… Я впоследствии, в конце концов, пришел к портретированию главным образом. Это наиболее интересная, но и самая трудная область изобразительного искусства. Портреты, писанные в ранний период, были исполнены маслом; некоторые из них были в натуральную величину. В них я старался не только передать сходство, но и найти композицию и гармоничность красок. <…>
Из московских портретов я особенно доволен был портретом Ключевского, и не только как портретным изображением его, но и, может быть, даже главным образом, как жанровой сценой чтения лекции большой аудитории и общей цветовой гаммой. Он был писан маслом.
Смотрите также
О языковой картине мира японцев
Вопрос об особенностях так называемых национальных языковых картин мира, как мы видели в предыдущей главе, не всегда ставится корректно и часто связывается с ненаучными спекуляциями, о чём шла речь. ...
Люди в лодках
Если речь идет о загадочном острове Пасхи, ни один человек не обладает полными и достоверными знаниями о нем.
Отец Себастьян Энглерт ...
Воззрения японцев на язык. Языковые мифы
В данной главе рассматриваются массовые представления японцев (как обычных людей, так и многих профессиональных лингвистов) о своем языке. Языковые мифы и предрассудки отражаются не только в бытовых ...